– Господи, о чем я думаю! – Майя постаралась сосредоточиться.
– Первое – это дать ему выспаться. Потом, попробуем разговорить. В крайнем случае… нет, галоперидол – это себя не уважать! Тогда уж сразу – «скорую»! Нет, крайнего случая не будет!
Она снова стала разглядывать его брови, ресницы прикрытых век.
– Кампари с апельсином… Ну что уж и подумать нельзя?
Мягко щелкнул замок, и они вошли в темную прихожую. Свет от уличных фонарей ложился вытянутыми прямоугольниками на пол гостиной. Прямо по коридору темнел вход на кухню, и оттуда красным глазом светил таймер плиты.
Антон быстро прошелся по квартире, задергивая шторы и выглядывая перед этим на опустевшие в сумраке улицы. Майя зажгла лампу с низким абажуром над кухонным столом и включила чайник. Вернувшись в затемненную гостиную, она застала Антона, стоящего в простенке между шторой и книжным шкафом. Он стоял, ссутулив плечи, опустив голову и закрыв лицо ладонями.
– Тебе страшно? – она дотронулась до его рук.
Антон кивнул, потом с видимым усилием убрал ладони с лица. Они сели на диван. Майя гладила ему руку, ожидая, когда тот заговорит. Антон стал рассказывать, рассказывать с самого начала: про напарника, про Данте, про подвал и липкую тошноту, про работу и так до самой смерти Миши. Дальше рассказ его стал сбивчив, он не мог точно сказать, что было, а что ему примерещилось. Все теперь казалось мороком или наоборот, чудовищной действительностью.
– Помните, Майя, вы сказали: кошмар станет вашей реальностью, а реальность – вашим кошмаром?.. Знаете, этот кошмар… я ничего не могу понять, я взрослый… хотя это не важно! Майя,.. мне как в детстве хочется где-то спрятаться, сжаться в комок, чтобы меня никто не видел, не заметил!…И у меня не выходит из головы Миша и… Данте!.. Толпы теней, бредущих к Ахерону… бегущих и не находящих спасения от огненного дождя!,.. бесплотные тени, вмерзшие в лед Коцита,.. представляете, сквозь прозрачный лед видны заледеневшие прозрачные тени. Множество тел, сплетенных в одно неподвижное нечто, множество голов, которые жалуются и бранятся у тебя под ногами… И уже нет со мной учителя и заступника в этом царстве мертвых!.. Миша-Вергилий мертв, и я снова виновен в этой смерти! И нет заступницы Беатриче!…Майя, Майя – Беатриче, дай мне силы!.. И левый рукав Потока образует Лету, а правый – Эвною… Майя… омой меня Летой!..
Лихорадочное бормотание пугало Майю, она, чем дальше, тем меньше понимала смысл сказанного, но Антон стал затихать, его тело стало расслабляться, а голова – клониться к подушкам. Наконец он затих.
Майя посидела еще, пригорюнившись, глядя на спящего, потом встала, прошла на кухню и взяла телефон:
– Валерий… да не надо извиняться! Тут другое… Приезжай ко мне, пожалуйста… Что? Нет, да нет!.. Тут такое дело… В общем, ты мне можешь помочь? Прямо сейчас! Спасибо…
Валерий приехал минут через двадцать. Зайдя в квартиру, он озадаченно остановился на пороге гостиной, разглядывая Антона:
– Однако… – протянул он. Потом вопросительно и с явным беспокойством посмотрел на Майю.
– Только ты, пожалуйста, ничего не придумывай! – раздраженно тряхнула светло-русой челкой Майя, – он мой пациент и у него тяжелейший нервный срыв! Не могла же я его оставить на улице?
Она утащила его за рукав на кухню.
– Я хочу дать ему выспаться, а потом провести рациональную терапию. Я думаю, я смогу обойтись без нейролептиков. Но мне кто-то нужен для подстраховки! Ты мне поможешь?
В это время из гостиной послышался какой-то шум, и на пороге кухни возник заспанный, с торчащими на макушке жесткими волосами Антон.
– Валерий Андреевич? – щурясь от яркого света, он разглядывал мужчину, стоящего рядом с Майей.
Это действительно был Валерий Андреевич. Без халата он выглядел более мужественным: ненамного ниже Антона, гордая голова с седеющими темными волнистыми волосами, широкая и мускулистая грудь под канареечного цвета тенниской.
– Добрый вечер Антон, – спокойно глядя на него, ответил тот. Смешинки в его синих глазах собрали кожу на висках в тонкие морщины.
Майя озадаченно смотрела на двух мужчин и невольно сравнивала их друг с другом.
– Вы что, знакомы? – наконец выдавила она из себя.
Валерий Андреевич по-хозяйски сел за стол:
– Мы с Антоном, можно сказать, коллеги. Мы вместе работаем. – улыбнулся он Майе.
– Где работаете? – она все еще не понимала, – ты что, стал археологом?
– Ну, в известной степени я был им всегда. – Валерий Андреевич благодушно рассмеялся.
– Нет, лапушка, это Антон переквалифицировался в патологоанатома. Надеюсь, это не роняет его репутацию в твоих глазах?
Он повернулся к Антону:
– Антон, садитесь, сейчас почаевничаем. Да, Майя?
– Как вы узнали, что я здесь? – Антон настороженно заглядывал ему в глаза, присаживаясь на самый край стула.
– Мы с Майей Валентиновной с некоторых пор добрые друзья. Так, Майя? – продолжая чему – то улыбаться, спросил Валерий Андреевич, – вот она по-дружески и пригласила попить чаю. Так ведь, лапушка?
Майе стало почему-то неловко, словно она сделала что-то неправильное, пока Антон спал.
– Валерий Андреевич, – удовлетворившись объяснением, Антон доверительно наклонился к тому через стол, – я с Мишей по телефону разговаривал. Верите? Нет? Вот и я не могу этого понять!.. Он меня про какого-то Кирьянова спрашивал… Как он мог спрашивать, если я его в подвал сгрузил?!
– Майя, так ты нальешь нам чаю? – снова весело спросил патологоанатом.
Хозяйка зазвенела чашками, достала и поставила перед ними сахарницу. Валерий Андреевич поднялся из-за стола и со словами «Где-то я видел печенье…» вышел в гостиную, откуда тотчас же послышался его голос:
– Майя Валентиновна, не могу без спросу копаться в вашем буфете, подойди, пожалуйста!
Когда Майя в некотором недоумении зашла в гостиную, он прижал ее к буфету и зашептал:
– Ты что, не видишь, в каком он состоянии? Какая психотерапия? Он у тебя сейчас в окно сиганет! Ты о карьере своей подумала? Тебя же лицензии лишат! На улицу его, на улицу, вон! Да подальше от твоего дома! Пускай «психушка» его подбирает и занимается им!
И не давая ей опомниться, стал нашептывать указания:
– У тебя в доме есть транквилизаторы? Есть?.. Уговоришь его выпить хотя бы капсулу! И убедишь его ехать домой,.. к другу, к любовнице,.. хоть к черту на рога!.. А я вызову такси… Договорились?
Майя шепотом запротестовала:
– Ты с ума сошел! Как в таком состоянии – и на улицу?!
– А ты хочешь, чтобы потом о тебе говорили, что ты среди ночи принимаешь на дому людей в остром психозе?! Да еще и отказываешь им в медикаментозной помощи?! Тебя, если не под суд отдадут, то поганой метлой будут гнать отовсюду! Ты этого хочешь?!
– Нет, ну подожди… так нельзя… Ну придумай что-нибудь!
– Я тебе и говорю: сейчас – транквилизатор, а потом – домой, к родственникам, в больницу!
– Нет-нет! В больнице его сразу на галоперидол посадят, он потом полгода будет отходить… Да, ты прав: домой или к родственникам… А завтра… завтра я ему позвоню, и… если нужно, я Свидерского к нему приглашу…
Они вернулись на кухню. Антон, облокотившись о стол, о чем-то напряженно думал. Увидев перед собой усевшегося Валерия Андреевича, он какое-то время смотрел изучающе на его лицо, а потом спросил:
– А почему Миша умер, Валерий Андреевич?
– Сердце, Антон, сердце, – тот горестно вздохнул, – не выдержало! Физические нагрузки в его возрасте бывают очень коварны. Опять же эта течь в бассейне… вроде мелочь, а все ж нагрузка…
– Да не было там никакой течи!.. Я сегодня проверял – заупрямился Антон.
Тут подошла Майя:
– Антон, выпей-ка таблетку, это снимет напряжение…
Антон, не отрывая взгляда от собеседника, взял в рот капсулу, запил ее водой, и снова повторил:
– Я ведь проверял!
– Ты не волнуйся. Не было, так не было, – примеряющее согласился Валерий Андреевич и тут же предложил, – про Мишу расскажи, что он тебе говорил?
Антон помолчал. Было видно, что ему уже трудно сосредоточиться.
– Кирьянов… из третьего отделения… где, говорит, куда подевал? …А я откуда знаю?.. Миша сам им занимался… потом, номера нет.
Валерий Андреевич, сделав глазами знак Майе, выбрался из-за стола и, шепнув ей, «такси вызову!..» вышел в коридор.
Майя уселась на его место напротив Антона и участливо погладила его руку:
– Антон, вам сейчас нужно отдохнуть. Отправляйтесь домой, выспитесь, а завтра я к вам заеду. Ваш адрес у меня есть. Хорошо? Договорились? Вот и молодец…
Антон помотал головой:
– Что-то я… совсем расклеился… Майя, – он поднял мутные, плывущие глаза, – мне нельзя домой… Майя, пожалуйста …разрешите мне… у вас… я вас не стесню… нисколько… я тут, у порога…
У Майи снова сжалось сердце от предчувствия, что она делает что-то не так. Потом она убедила себя, что ей просто жаль Антона, такого несчастного и одинокого! …а в этом случае надо поступать жестко, как и говорит Валера!.. И это нужно сделать во благо, его Антона благо…
